Архитектурный образ «парохода современности»

  Сегодня никто из специалистов не может сказать, сколько зданий периода авангарда сохранилось в Москве. Значительно лучше изучена архитектура этого времени в Екатеринбурге, Самаре, Новосибирске и других российских городах, хотя именно в столице наиболее остро стоят проблемы охраны подобного наследия. Москва, как и в 1920-е и в 1930-е годы, переживает строительный бум и если уникальные произведения мастеров авангарда здесь еще могут «выжить», то массовым жилым домам, фабрикам-кухням, учебным зданиям и пр. грозит уничтожение.Поэтому речь пойдет о многочисленных и лишь недавно выявленных работах московских архитекторов, почти не касаясь знаменитых творений Мельникова, братьев Голосовых, братьев Весниных и др.
Большинство вновь выявленных зданий периода авангарда надо немедленно спасать от слома. Прежде всего, это жилые дома, расположенные, как в центре города, так и на окраинах. Это зачастую большие кварталы и многофункциональные комплексы, принадлежавшие заводам. Их проекты не публиковались в архитектурных журналах, так как информация о советской экономике и промышленности (особенно военной) была закрыта для прессы. Кроме того, концепция «штучной» охраны памятников архитектуры, возобладавшая над едва наметившимся в первые послереволюционные годы средовым подходом к наследию, мешала профессионалам обратить пристальное внимание на «обычные» дома.
Возродившийся в 1980-х годах интерес к историческому контексту и демократические преобразования в нашей стране расширили горизонты отечественной науки. Стала подниматься новая волна краеведения (столь мощная в 1920-е годы). По инициативе, как любителей, так и профессионалов в Интернете появилось несколько сайтов, посвященных советской архитектуре и развернулась дискуссия на эту тему. В последние годы стали стремительно расширяться списки зданий-памятников истории и культуры. Характерно, что среди таких объектов немало построек 1920-30-х годов, хотя с их адекватной оценкой немало трудностей.
Надо сказать, что в отечественной системе охраны наследия до сих пор нет четкого понятия «памятник архитектуры». Объекты такого рода входят в общую группу памятников истории и культуры. То есть, гораздо легче, исходя из этой терминологии, аргументировать сохранение для потомков домов, где жили великие деятели культуры, чем здания, примечательные своими архитектурными формами. Однако специалисты из экспертного совета Москомнаследия сегодня делают все возможное для внесения в списки памятников зданий, имеющих градостроительную ценность и типичность архитектурного стиля, а не только уникальные черты творчества великих мастеров.
В сегодняшней Москве невозможно понять систему разделения памятников на федеральные и местные. Казалось бы, первая группа должна быть представительнее, чем вторая, но на самом деле практически все здания прославленного русского авангарда обозначены как имеющие местное значение.  Сегодня их отличие от федеральных памятников зависит от статуса собственника или арендатора, то есть, не имеет никакой связи с проблемой художественной значимости. За владение памятниками сегодня разгорелась невидимая война из-за многократного повышения материальной ценности всей недвижимости Москвы. 
Тем не менее, недавно в Москве были поставлены в 2002 и 2008 годах на охрану (а находящиеся в Центральном округе в феврале 2009 г. сняты)  жилой комплекс, кварталы «Нижней Пресни», общежития на Студенческой улице и близ Тимирязевской академии и др. Их обследование было проведено силами сотрудников НИИиПИ генерального плана (рук. Е. Соловьева). Однако множество зданий того же времени еще ждет своих исследователей.
Одним из поводов для расширения поиска произведений архитектурного авангарда стал международный проект «Москонструкт», поддержанный Европейской комиссией (осуществляемый Римским университетом «La Sapienza» и МАРХИ).  Возглавляя группу его исполнителей, хочется показать наиболее интересные, собранные в ходе этой работы материалы. Сегодня наш список построек 1920-х – начала 1930-х годов насчитывает более двухсот «новых» объектов периода авангарда. Для сравнения скажем, что на охране стоит намного меньше признанных памятников.
Наибольшее число выявленных нами домов, как это ни парадоксально, находится в самом центре Москвы. К примеру, в двух шагах от МАРХИ пять построек такого рода, не замеченных специалистами, хотя многие из них работают в институте и видят их ежедневно. Это административные здания (на Рождественке) и два жилых дома (в Нижнем Кисельном и на Рождественском бульваре), а также поликлиника (в Варсонофьевском переулке).
Так, к уже имеющемуся в Москомнаследии списку жилых домов в бывших промышленных районах Москвы добавлено значительное число не замеченных ранее зданий, интересных своей конфигурацией (на Новорязанской ул., к примеру). Кроме того, в наш список включены также немногие уцелевшие пожарные каланчи (близ Авиамоторной ул.), фабрики кухни и пр. Тем не менее, белыми пятнами остаются ныне упраздненные промзоны Москвы. Они переходят из рук в руки и быстро застраиваются. Далеко не все сносимые сейчас на их территории здания известны специалистам.
Популярные экскурсии, проведенные авторами проекта «Москонструкт» в 2008 году, были направлены на привлечение внимания общественности не только к массовым зданиям Москвы, но и к расположенным за ее пределами в ближайшем Подмосковье (Болшево, Подлипки, Мытищи). Там этот слой архитектуры оказался особенно уязвим из-за массового строительства новых спальных районов на месте произведений выдающихся московских архитекторов (Г. Гольца, А. Лангмана, Л. Чериковера).

Для выявления построек периода авангарда 1920-х – начала 1930-х годов, сохранившихся в Москве и Подмосковье, Санкт-Петербурге, Харькове и многих других городах прежнего СССР, надо представлять их характерные черты. Это простота общего объема, нестандартная постановка на участке, специфические детали: плоская кровля (или ее имитация), ленточные окна (или их изображение на фасадах), круглые проемы, цилиндрические формы эркеров и балконов, консольные балконы, расположенные чаще всего на углах и т. д. Подобные архитектурные формы - составляющие общего стиля эпохи (см. подробнее во 2-й части этой статьи).  Недаром С. Хан-Магомедов назвал появление архитектурного языка авангарда сопоставимым по значимости с формированием античного ордера, имея в виду конструктивность и функциональность.
И действительно, не только творения известных мастеров, но и массовые здания тех лет по-новому скомпонованы. Их авторы отказались от застройки кварталов по периметру, придавая особое значение угловым элементам домов, напоминавших теперь  сторожевые башни. Многочисленные повторы упрощенных объемов, образующих необычные по форме дворы, стали восприниматься в резких ракурсах. Четкая геометрия архитектурных деталей указывала на новейшие технологии строительства.
Однако далеко не все подобные формы были обусловлены практической необходимостью, как это иной раз думают, опираясь на опубликованные манифесты конструктивистов.

Например, следуя за модой своего времени, архитекторы стремились изобразить ленточные окна даже на массивных кирпичных стенах, хотя сплошное остекление было следствием иной, каркасной конструкции. Имитационных форм такого рода в массовой архитектуре предостаточно, потому что зодчие стремились сделать свои творения по-новому выразительными.
Силуэты зданий стали напоминать теперь корабли, с многочисленными повторами горизонтальных линий «палуб», огражденных перилами из металлических трубок.

Круглые «иллюминаторы» оживили однообразные ряды прямоугольных окон. То есть, в число устойчивых черт современного стиля вошли не только знаменитые пять принципов, сформулированные Ле Корбюзье (каркасный дом на столбах, плоская крыша-терраса, свободный план, свободный фасад, ленточное окно). Это хорошо видно на примере массовой застройки Москвы 1920-х – начала 1930-х годов.  

Круг зданий, попавших в наши списки, ограничен не столько хронологические сколько стилистически. Разумеется, четкую границу в этом случае также трудно провести, как и придерживаясь определенных датировок, хотя очевидно, что для 1920-х годов характерны более строгие формы, лишенные декора, а в начале 1930-х годов появляются карнизы, «рамочки» вокруг окон и иные имитационные формы, а также более симметричные композиции. 

Упрощенный ордер характернее для начала 1930-х годов. Он появился в проектах многих мастеров авангарда. Так, элементы ордера ордера есть и у К. Мельникова, и в работах многих других авторов московских зданий. Но этот принцип не относится к творчеству И. Фомина или Д. Фридмана, никогда не отказывавшихся от ордера.
Составляя списки московских зданий и публикуя их на своем сайте (moskonstruct.org), мы ставим задачу фиксации всей массы сохранившихся фрагментов Москвы 1920-х – начала 1930-х годов, давая их архитектурному качеству относительную оценку. В эту работу вовлечены студенты МАРХИ и их работа имеет важное воспитательное и методологическое значение.

Жилые комплексы и кварталы
Особое внимание общественности сейчас приковано к жилым кварталам периода авангарда и поэтому мы обращаем внимание на архитектурную ценность многих из них, далеко не очевидную даже для некоторых профессионалов.
В свое время прошла ожесточенная дискуссия по поводу градостроительного развития столицы. Споры шли о планировке жилых кварталов и типологии самих домов. С одной стороны, многоэтажные здания, образующие дворы солидного масштаба, казались жителям деревень, приезжавших на заработки в Москву, прообразом города будущего. С другой стороны, - авторов их проектов (М. Мотылева и др.) коллеги критиковали за традиционность мышления.

Особенно непримиримы к их реальным проектам были члены Объединения современных архитекторов (ОСА), которые называли себя «конструктивистами» (впервые этот термин применили художники). Конструктивисты предлагали полностью переосмыслить традиционную жилую ячейку и структуру дома, публикуя в журнале «Современная архитектура» конкурсные проекты новых квартир в двух уровнях и пр.
Массовые жилые районы Москвы критиковали и их творческие конкуренты, члены Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА), называвшие себя «рационалистами». Речь шла о «рациональном восприятии» по-новому организованной архитектурной формы (в отличие от прагматики конструктивизма). На практике творческая методология и тех и других была близка. Неслучайно, всю отечественную архитектуру 1920-х – начала 1930-х годов за рубежом, а затем и у нас, стали называть «конструктивизм», хотя термин «авангард», как мы думаем, больше подходит не только к произведениям членов группировки ОСА, но и к индивидуальной стилистике работ К. Мельникова, И. Голосова, Н. Ладовского и всей группировки АСНОВА.   
Так вот, поскольку первый конкурс на новую жилую застройку, проведенный Моссоветом в середине 1920-х годов, не дал убедительных результатов. Поэтому члены АСНОВА во главе с Н. Ладовским, которые были намерены по любому поводу изобретать невиданные решения, активно вмешались в этот процесс. Они делали акцент на внешней привлекательности зданий, протестуя тем самым против наметившегося уже тогда их однообразия массовой застройки, уже тогда наметившегося в опубликованных проектах  членов ОСА. Сегодня надо отдать должное необычным вариантам предложенной ими компоновки жилых домов, созданных при этом из стандартных секций, а также – актуальные до сих пор их проекты окраски типовых фасадов.

Хавско-Шаболовский жилой район
В 1927-28 годах с южной стороны от исторического центра был выстроен новый жилой комплекс. Большинство домов здесь поставлено в диагональном направлении относительно улиц Хавской и Шаболовки. Поэтому дворы между этими домами получились нестандартной    формы.
Уникальная планировка этого жилого комплекса возникла в результате конкурса среди членов АСНОВА. В результате был принят за основу один из десяти проектов, автором которого был Н. Травин, выпускник ВХУТЕМАСа, ученик Н. Ладовского. Одним из участников этой работы был его соученик И. Иозефович, известный еще студентом как автор проекта «летающих городов».
Характерно, что вид с птичьего полета был главным в их планировочном замысле, поэтому с расположенной рядом радиобашни, созданной великим инженером В. Шуховым в 1919 году, застройка Хавско-Шаболовского жилого комплекса выглядит особенно эффектно.
В глубине квартала, между жилыми домами была запроектирована внутриквартальная пешеходная улица, соединявшая основные магистрали и направленная на собор Донского монастыря.  
В генеральный план жилого комплекса входили здания системы бытового обслуживания и школа. Полноправное место занял в нем и уже построенный к тому времени дом-коммуна (ул. Лестева, архитектор Г. Вольфензон, инженер С. Айзикович.1925-26). Двор этого дома-коммуны с квартирами и общежитием, выходит на юг и обращен к центральной части Хавско-Шаболовского жилого комплекса. Дом-коммуна состоит из жилых секций, поставленных со сдвижкой и тем самым организующих привлекательный симметричный двор, украшенный ажурным силуэтом радиобашни, фактически, также включенной в эту архитектурную композицию.
В 1970-80-е годы большинство домов Хавско-Шаболовского жилого района было надстроено и оборудовано лифтами.В результате они утратили своеобразие своего первоначального вида, но общая градостроительная структура сегодня трактуется как предмет охраны этого памятника архитектуры Москвы.

Жилой квартал на Преображенском Валу
    Вопреки установившемуся мнению об архитектуре авангарда, лидеры которого яко бы отрицали наследие, планировка этого жилого квартала, расположенного к востоку от исторического центра Москвы, сделана с явным учетом исторического окружения. Планировка здесь имеет оси симметрии, но развивается не под прямыми углами, относительно них, что отражает поворот Преображенского Вала в этом месте. Несколько домов разной протяженности разграничивают пространство между Преображенским Валом и территорией бывшего Хапиловского пруда. Два длинных дома необычно заворачиваются в виде разлетающихся парабол, ограничивающих своеобразное пространство откуда видны здания Преображенской старообрядческой общины, находящейся на другой (восточной) стороне улицы. Из второго двора, выходящего на ту же сторону, также просматриваются колокольни и храмы.
Автор этого уникального проекта архитектор И. Николаев-создатель знаменитого дома-коммуны (ул. Орджоникидзе, 1928-32).
Сегодня дома на Преображенском Валу запущены, у них утрачены многие балконы. Здесь нужна реставрация для выявления и сохранения общего незаурядного композиционного замысла.

Жилой район на Колодезной улице
Дома, выстроенные с северо-восточной стороны от исторического центра в районе «Сокольники, поставлены строго под прямым углом. Некоторые из них сдвинуты один относительно другого ради создания симметричной планировки. Многие здания интересны своими угловыми элементами, так как «срезаны» по диагонали (также как и в Дубровке, на Почтовой ул. и т. д.).
Архитекторы М. Мотылев и А. Жуков не отказались здесь от застройки кварталов по периметру, в отличие от  динамичных композиций Хавско-Шаболовского жилого комплекса и квартала на Преображенском Валу. Здесь главенствует принцип подобия прямоугольных дворов, последовательно соединяющихся один с другим, начиная с небольшого и заканчивая самым обширным. В их построении учтена динамика  восприятия типовых объемов, предстающих в разных ракурсах.
Дома эти надстроены и сильно реконструированы. Как предмет охраны, к сожалению,здесь обозначен лишь один жилой дом, сохранивший оригинальные формы. Особенно выразителен его угловой эркер с балконом (с юго-западной стороны). Однако несомненна ценность всего комплекса в привлекательном градостроительном масштабе и поэтому требуется пересмотр его охранного статуса.

Жилой район «Дангауэровка»
Этот район был выстроен для расселения работников бывшего завода котельного оборудования Дангауэра и Кайзера. Он расположен с восточной стороны от исторического центра Москвы, близ шоссе Энтузиастов. Жилые дома здесь поставлены строго перпендикулярно, образуя симметричные дворы. В одном из них установлена статуя Ленина, фиксирующая планировочный композиционный центр. Квартиры именно в этой части района, поставленной на охрану, были изначально предназначены для американских специалистов, что никак не соответствует мифу об их неудобстве, отсутствии санузлов и пр.
Архитектурное качество целого ряда домов "Дангауэровки", выходящих на Авиамоторную улицу сегодня привлекает своей оригинальностью. Это и пропорции фасадов, и треугольные балконы с выразительными упрощенными карнизами, и т. д. Но именно эти здания (группы авторов), к сожалению, пока не вошли в списки наследия.
    
    Жилой квартал для преподавателей ВЭИ
    П-образные параллельно поставленные жилые дома, выстроенные по проекту В. и Г. Мовчанов, которые были в числе создателей знаменитых промышленных зданий ВЭИ и ЦАГИ, здесь отразил общую тенденцию отхода от принципа застройки кварталов по периметру.
    Надо отметить хорошие пропорции зданий и логично спроектированные внутренние пространства квартир. Самое интересное сегодня в этих домах, это полностью сохранившиеся подлинные общие габариты (их не надстраивали), а также многие элементы их отделки, включая наливные полы, изначально сделанные в некоторых квартирах. Исключение составляют кое-какие консольные балконы, конструкция которых была без особых оснований усилена подведенными под них впоследствии опорами. 

Итак, жилые комплексы Моссовета, несмотря на применение в них типовых жилых секций, сегодня можно оценить как ценное наследие. Поэтому специалисты пришли к концепции их внесения в списки наследия, отказываясь от «штучной» охраны памятников и признав архитектурные достоинства такой городской среды.
Планировка ряда таких жилых кварталов сходна с прославленными упражнениями студентов Вхутемаса, публиковавшимися С. Хан-Магомедовым как творчество московских «рационалистов» (формалистов). Ее можно поставить в один ряд с мировыми аналогами: жилыми кварталами Вены, Берлина, Амстердама и др. Однако отдельностоящие московские жилые дома периода авангарда, выстроенные для отдельных ведомств, ближе по своей архитектуре к зарубежным аналогам. Кроме того, они в лучшем состоянии. Поразительно, но до сих пор о таких зданиях, кроме знаменитого Дома Наркомфина и еще двух-трех, вообще в профессиональной среде не было и речи. Большинство таких домов хорошо отражают стиль своего времени, так же, как и офисные здания, и фабрики-кухни, и корпуса для администрации заводов и т. д. Далее мы хотим показать особые приемы формообразования, широко применявшиеся тогда не только в Москве, но и во многих городах СССР, а также за границей.

(Продолжение следует)

Елена Овсянникова